"Зеркало или сними печать проклятья"
часть 2
(первые главы)
На клубничной поляне в тени от засохшей пальмы
Вступление
1
Любите ли вы клубнику так, как... нет, нет, я клубнику не люблю, разве что - клубничное варенье, которое готовила тётушка.
Я люблю плавать.Этой науке меня обучил отец. Он заходил поглубже , бережно взяв меня на руки и внезапно бросал вперед - на расстоянии десятка метров стоял его взрослый племянник, до которого я отчаянно пыталась докарабкаться по воде, отбивая пятки - вопреки всем законам физики да и лирики тоже. Но в метре от цели, я разворачивалась и плыла к отцу, зная - только уткнувшись носом в его плечо, доплыву по- настоящему.
Через год мы уже переплывали Буг. Я не отставала от отца. Нет, это он не оставлял меня позади, и я знала - если устану, всегда смогу уткнуться носом в плечо, а он точно сможет доплыть до берега.
2
Эта река известна своими водоворотами. Они возникают, будто ниоткуда, и утягивают на дно сопротивляющихся удушающему обьятию. Я попала в такой, и запомнила на всю жизнь урок -водоворот нельзя победить в борьбе, но можно попробовать понять, слиться с медленным вращением, отдаться ему, понять каждой клеткой каждую молекулу воды, и он отпустит.
И только представьте себе, каким чудом покажется берег! Каждая песчинка ли, травинка ли, да что там они - даже коровья лепёшка! - покажутся прекрасной приметой бытия, могущего исчезнуть пару минут тому. А уж если при этом поранить ногу о бутылочное стекло... о, нет, не матом припомнить маму алкашей, пьющих на пляже, но ковылять, опираясь на пятку, оставлять за собой капельки крови знаком "живу, живу, живу и эта кровь свидетель моего Завета".
3
Ego eimi звучит где-то внутри, я узнаю этот голос и ласково улыбаюсь. Нет, не всему тому, что придумали люди вослед первому смыслу, а самому простому и нужному мне сейчас "я есмь", звучащему вовсе не на латыни, но на забытом давно языке, перевести на который не могу, его никто не знает, помню только я.
Мой голос стал хрипловат, слишком много говорения я удержала внутри и не дала пробиться словам наружу.
Я спрятала любовь к этому миру, укрылась одеялом и шепнула в никуда:
- Расскажи мне сказку на ночь. Если уж мне нужно заснуть - то только под Твою сказку.
И услышала неслышное:
- На клубничной поляне в тени от засохшей пальмы...
Я сидела на поляне, разглядывая ягоды дикой клубники. Утренняя роса скатывалась по листьям, исчезала в полёте к земле, насекомые начинали проживать свои торопливые и короткие часы, птицы умолкли - будто перед затмением, большое облако зависло над моей головой.
И только увидев облако, я поняла, что сижу под старой засохшей пальмой.
Откуда пальма рядом с клубникой? Этот серый засохший ствол казался нелепицей рядом с красной живой материей жизни.
Ах, но почему я вспомнила реку из своего детства, себя, избежавшую смертельного объятия водоворота, капельки крови из-за пореза?
4
Эритрейская девочка уткнулась носом в окно небольшого китайского ресторанчика, носом - в окно, взглядом - в меня. Я поймала её взгляд и не смогла оторваться.
Она явно была довольна мною, а я узнавала в этом черном личике странные и знакомые черты.
- Ведь это ты пришла посмотреть на себя, - проговорил мой спутник. И я поверила ему на слово, просто оттого, что с самого первого мгновения пересечения наших миров, стала доверять всему, сказанному им.
....а время, и правда, повернуло своё течение вспять.
Я смогла пройти, почти не взглянув, мимо памяти об умирающем муже - глянув лишь на то, как его лицо превращается в каменную посмертную маску, смогла мельком улыбнуться при виде рождения своих детей и собственного ошарашенного лица, смогла не глянуть в сторону своих страхов, поражений, маленьких побед... но остановилась как вкопанная в тот миг, что увидела себя, переплывающую реку рядом с давно умершим отцом. Он был спокоен, медлителен, плыл и смотрел на берег, а я смотрела на него. Но река была иной, вовсе не Буг, но сама Лета обнимала нас мерным течением воды.
Я поняла всё в тот момент, что отец оторвал взгляд от берега и резко проговорил:
- Не плыви рядом дальше, возвращайся к себе.
И я вынырнула - прямиком в китайский ресторанчик, под хитрый взгляд эритрейской девочки и задумчивый - моего спутника.
5
Я подошла к самому краю пустыни. Вглядывалась в то, что пришло глянуть меня - дух этих мест не был схож с обитателем болот и лесов, он поселился здесь в самом начале сотворения планеты. Каменистая почва не знала ни зелени, ни следов животных, поэтому и дух этих мест смотрел на забредших на его территорию людей с интересом и недоумением.
Я испугалась пристального взгляда, вернулась в область тусклых фонарей, посаженных растений, молчащих зданий.
Мне хотелось ходить и ходить, дышать и дышать. Но в воздухе было разлито такое зловещее напряжение... я пожалела о том, что не снимаю кино, эта дымка на фоне фонарей, темнота пустыни поодаль, волглость совершенно иных пространств создали бы прекрасный фон в фильме о человечестве, застывшем в недоуменном ожидании катастрофы. Так женщина, еще не зная о расставании с любимым мужчиной, вглядывается в его глаза, не видя в них своего отражения.
Через несколько минут я подошла искусственной поляне рядом с домами - в новом районе было немало прелестных клумб и посадок, но эта выделялась чередой пальм, под ними стояли скамейки для отдыха уставших прохожих. Я и была уставшей, поэтому села, вытащила из кармашка дамскую сигарету и закурила. Дымок принял очертания облака в миниатюре, я проследила за ним взглядом и тут же увидела сухую пальмовую ветвь. Она была абсолютно мертва, точно так же и ствол, и всё огромное, мощное дерево.
Сразу вспомнила, что уже когда-то и где-то видела и ствол, и страшную корявую сухую разлапистость, но должно было быть что-то помимо, а вот что именно - не понимала, хотя одинокая вечерняя птица проговорила мне подсказку на языке, понятном ветру.
6
Клубника была подана в белой фарфоровой вазочке, взбитые сливки покрывали пористую плоть ягод, рядом лежала серебряная ложечка.
А мне мучительно захотелось прикоснуться пальцами, смять и перемешать воедино белое с красным, а уж потом прикоснуться губами к сладкой мешанине.
Но кто-то включил давешнюю песенку, люди вокруг заулыбались, и я отвела взгляд от клубники.
Они собирались на танцы, о, эти пожилые супружеские пары. Дамы сидели перед зеркалом, подкрашивая помадой выцветшие губы и одновременно советовали мужьям какой галстук подобрать под рубашку. Провинциальный вечер жизни, ты бываешь хорош... если есть аккордеон, танцы и тот, с кем прожита жизнь, выращены дети, выкуплена квартира, говорит тебе на ушко:
- Ты сегодня красива как никогда, ma cheriе.
Я сидела в небольшом клубе, в который сбежала только ради того, чтобы побыть наедине с самой собой, такая вот мешанина поселилась внутри, настоящее одиночество мешало и тревожило, а прилюдное получалось настоящим. Мой роман, казалось, близился к завершению, и мне было покойней среди чужих лиц. После двух браков я понимала многое и умела различить по-настоящему счастливые лица мужей и жён. Таких было мало, остальные несли отпечаток привычки, рутины, скуки, попытки найти искру былого хотя бы в танце под давно устаревшую мелодию.
Медленно подцепила одну клубничину и раздавила её пальцами, мякоть легла на кожу - покорно и безучастно превратившись в месиво, бывшее ещё секунду назад тугой и красивой ягодой.
7
Год тому назад мне захотелось посмотреть в глаза бездне. И она равнодушно притянулась ответно.
То ли я родилась заново, то ли умерла и перешла в какую-то до одури схожую реальность - не знаю и сама, всё осталось прежним, но изменились детальки мира. Кто-то дотошно скопировал мироздание, но не смог предусмотреть моего пристального взгляда, умеющего подмечать подробности. Я стала истончаться, нет - не худеть, а именно истончаться, уменьшать своё присутствие, перебрасывать собственные фотоны в иное место, высвобождая пространство для прихода кого-то другого. Пыталась вспомнить, не спрыгнула ли с крыши в то мгновенье, когда захотелось улететь, но так и не смогла ответить "да нет, конечно, да нет".
Время... Вот в нём и была загвоздка. Оно стало тягучим, сродни густому клубничному варенью моей тётушки. И цвет у времени был таким же.
Этим утром я вспомнила про Кора. В полудрёме увидела себя, стоящую напротив. Снова Вавилон, снова эти декорации, снова беспощадный взгляд любившего меня царя. И я сумела - за мгновенье до смертельного объятия - проговорить:
- Прости меня........
.................
"Что же делать, что же мне делать?" - бормотала я, уставившись в окно. Ещё вчера и не подумала бы, что захочу вытащить придуманный мною персонаж в собственную - такую реальную! - жизнь. К тому же, вытащить из такой временной пропасти, сама мысль о которой была страшна и непонятна.
Но запахи, цвета, голоса совершенно иной эпохи снова вернулись, вернулся и стоп-кадр. В нём я застыла перед огромным и сильным человеком, каждая мышца которого превратилась в смертельную лозу, готовую задушить. Проговорив "Прости", я сумела остановить время, мы оба застыли, то ли плёнка в невидимом аппарате застыла вместе с нами, то ли кто-то нажал на кнопку "стоп".
И я прекрасно понимала - в своём будущем, что и оно зависит от того, что я придумаю за эти медленные секунды, схожие с тягучим и засахаренным клубничным вареньем.
И - медленно, выговаривая каждую букву так, будто это были последние земные буквы, произносимые мною, я добавила:
"Я всё поняла".
...утро за окном было настоящим, земным. О, птичий щебет нельзя подделать.
И поняла - простил.
Глава первая
Но только умение вызывать во мне сильнейшую эмоцию ненависти позволило понять всё про эмоцию любви к нему же.
На фоне всех, пришедших вослед и подаривших равнодушие и покой, он стал единственным ужасом в моих снах и единственным источником света во тьме, которую создал.
Вавилон. Израиль. Взгляд моего мужа, пробивший слои веков.
И я, застывшая перед зеркалом.
В нём отражалась незнакомая женщина, упавшая к ногам любившего её царя.
.....................................
Я живу в странной стране. Да, про неё много говорят, называют Святой и придумывают всякие легенды, хотят построить свои храмы и поселить своих людей, переиначить названия, поменять историю... Да мало ли, кто что хочет, "имеет смысл только то, что имеет смысл" - вот любимая поговорка Кора, а уж он точно знает всё про смыслы этого мироздания.
Страна как страна, вся её странность только в одном - она придумана, чтобы была возможность пересечения пространств и времён. Зачем это понадобилось и кому?
Мы с Кором знали, но я иногда забывала, а он помнил всегда.
... Вчера исполнился год с мгновения нашего расставания. Но что такое год на фоне тысячелетий?
Прикоснувшись к руке Кора я не поверила сама себе, это было сродни чуду воскрешения из мёртвых.
Мы сидели на открытой террасе небольшого кафе и лениво смотрели на птиц, прохожих, друг на друга.
В этой новой игре всё складывалось непросто, я была напугана происходящими переменами, а Кор счёл правильным оставить меня наедине с моим прошлым, чтобы я могла выйти из него и закрыть саму возможность возврата на новый круг.
Накануне я вспомнила про Вавилон и праздник в честь Иштар - шла распродажа авторской коллекции "Нетси", я безразлично окинула взглядом алмазное крошево на украшениях и... наткнулась на взгляд огромной змеи в виде кольца. Продавщица, казалось, была под гипнозом, отдала змею, не сказав про оплату, я растерянно протянула ей кредитку и она судорожно проговорила:"По сорок шекелей в месяц, скидка восемьдесят процентов, оно снова принадлежит тебе".
Она принадлежала мне и раньше. Я поняла это сразу, надев кольцо.
Чудовищные врата Вавилона распахнулись, я снова оказалась в центре толпы, пришедшей ради одного только взгляда на Иштар и на меня, первую после неё.
Но на этот раз я понимала, что нахожусь в игре, в картинке и не более, помнила, что следом я выйду из храма, чтобы встретить любовника в одном из невзрачных домов. Затем вернусь во дворец, засну, а наутро буду убита своим мужем, которому мальчишка-раб рассказал про измену.
Я даже засмеялась от понимания никчемности этой жертвы. Никто не мог сравниться с моим мужем, да и роман был глупейшей ошибкой, которую я отредактировала в мгновение ока, свернув с пыльной улочки на широкую дорогу, ведущую к дворцовым воротам.
Народ догуливал осенние праздники, шли последние дни перед сезоном дождей и будничных забот.
У меня не получалось праздновать - о
ослабла после болезни, она вошла в меня и задержалась надолго, поэтому я часто выпадала из жизни и застывала в недомогании. Единственной пользой стала возможность чаще думать о произошедшем.
Отчего я вспомнила всю правду про симуляцию, будучи внутри? Ведь до этого я попадала домой только во сне или умерев, только тогда и разговаривала с Кором, зная его настоящего - вне игры, придуманной им же. Кому понадобилось оставить меня внутри вымысла, но не лишить знания о настоящем? Я смутно вспоминала нечто из своей недавней жизни, это воспоминание было сродни миражу, ускользало в момент приближения, исчезало - будто и не было. Египет, Вавилон, Израиль смешались в моей памяти, что-то оставалось непонятым. Персонажи из прошлого собрались все вместе, все они пришли в мою жизнь, затем исчезли, остался только тот, кто не принадлежал моим желаниям и страстям, но - одновременно - был неотделимой частью меня.
Неужели, и правда, миры стали единым? Чья прихоть смогла объединить прекрасное и гармоничное мироздание с этой непонятной, вечно воюющей цивилизацией, только начавшей продвижение к пониманию цели творения?
...
Да, изгнание из Эдема произошло.
Только изгнаны были те, кто его создавал для себя. И на этот раз пришлось начать создавать Эдем для других. О, если бы мы могли представить себе, чем обернётся игра в творение и каким грузом ляжет ответственность за созданное... Только Создатель миров был способен проучить своё любимое детище с такой нежной жестокостью.
...
Я очнулась. Температура снизилась, тело было покрыто испариной, постельное бельё скомкано, подушки разбросаны.
И тут же увидела сообщение на экране мобильника.
"Не вздумай выходить из дому до завтрашнего утра, потом всё объясню".
Как всегда без подписи.
Глава четвёртая
Я осталась одна - в полной тишине. Всё, сказанное мне, нужно было принять на веру, и это казалось невозможным.
Я вспомнила взгляд Демиурга в зрительном зале, собственные растерянность и страх, но следом и то, что Демиург был всего лишь одним из участников проекта.
Мне и в голову не могло прийти подобное, но, судя по сказанному Архонтом, мы играли в одну и ту же игру, просто в разных командах. И я, и все остальные были уверены в единой для всех постановке задачи, а вот то, что её итог будет в нескольких вариантах... О, только Сам мог убедить Кора пойти на такой обман своих же.
Архонт рассказал про Замысел, но не объяснил мою роль, он внезапно прервал разговор, пробурчал:
- Посиди, я скоро вернусь, договорим.
И вышел из комнаты.
О, это было в его духе - огорошить меня и оставить одну. Ни разу за всё время он не позволил мне получить ответ, иногда у меня уходили земные годы на решение задач, а ему хоть бы хны. С другой стороны, земные годы незаметны на нашей стороне, разве что столетия...
Он, и правда, вернулся, но сделал вид, что не замечает моего взгляда. Сказал, что очень устал и должен выспаться.
- Кор, я и не собиралась тебя допрашивать, но ответь мне на один вопрос. Только один, иначе я сойду с ума. Получается, что тот, из-за кого я дважды заваливала задачу, выполнял роль? Он был игроком Демиурга?
Я права?
Кор посмотрел на меня. Потом молча кивнул и вышел.
Я вернулась в свою комнату. Но не легла, а застыла перед огромным окном во всю стену. Как часто я вспоминала про вид из этого окна, как скучала по нему, как мне не хватало взгляда - хотя бы на минуту - на бесконечную пустоту, поющую песню, понятную только нам, рождённым в Доме.
Глава пятая
Не захотела наутро выходить из комнаты. Лежала и смотрела в окно. Не думала, не вспоминала, не плакала, просто смотрела на то, как чёрная пустота меняет цвета и разговаривает на своём немом языке. Она казалась чёрной и молчащий только для тех, кого не признавала своими, а меня она любила почти с рождения - потому что я, впервые увидев её, была ошарашена и красотой, и гармонией невидимого.
Сейчас я молчала, а она пела песни, собранные из разных миров - повсюду находились те, кто сочинял, пел, рисовал, она же бережно вбирала в себя звуки, образы, слова, краски и хранила вечно. Пустота хранила всё, созданное, она была подобна безразмерному складу, а я могла - просто захотев - насладиться его сокровищами. Вот и сейчас звучала музыка неизвестного самоучки, работавшего клерком в Нью-Йорке и так и не решившегося послать ноты в студию. Он был одним из лучших в плейлисте пустоты, его мелодии, и правда, дарили мне уход от зудящей боли в области груди.
... Кор вошёл без стука. Он мог открывать любые помещения Дома, но никогда не пользовался этим раньше.
- Ты не выходишь несколько дней, что происходит?
Пустота замолчала и покрылась чёрным цветом.
Я посмотрела на него и вспомнила, что всё это не время не вставала с постели, не умывалась, не ела.
И тут же во мне проснулась ярость.
- Да кто ты такой, какое тебе дело до меня, выйди, это моя территория, никто не имеет права... Тыыыыыы... Ненавижу, ненавижу, ненавижу. Играл со мной, как с тряпочной куклой, ты врал мне о любви, а сам использовал, подставлял, подсовывал этого мудака, испытывал. Ладно я, ладно мои смерти, но за что нужно было убивать последнего? Ты знаешь, что проживать смерть больно? Это очень больно, чудовищно больно, чудовищно! А я всё чувствовала по-настоящему, ведь я была настоящей! Мы все только там и бываем настоящими, только там умеем любить, плакать, страдать и наслаждаться! Ха, раса высокомерных идиотов, решили, что тамошние - иллюзия, с которой можно играть, а иллюзия это мы, вот спроси у Самого, увидишь.
Да я тебе в жизни не прощу смерти моего мужа, не про-щу!!! Ты всё подстроил, а ему было больно, ему было страшно уходить, он был живым, сильным человеком, с которым ты решил поиграть с моей помощью. Бооольно, ты понимаешь, ему было больно!
Кор слушал меня, смотрел мне в лицо и ловил, казалось, каждое слово.
- Больно?
Проговорил он.
- Да, это была страшная боль. И ты так и не поняла, что больно было мне? Ты не узнала меня в нём, не разглядела? Я ведь сказал тебе, что буду рядом всегда и не позволю никому другому причинить тебе страдания, которые ты обязана пройти - ведь так записано в программе, а ты согласилась.
Он сел на постель и погладил меня по ноге именно тем движением, к которому я привыкла за годы жизни с мужем. По внутренней стороне бёдра - вверх-вниз-вверх-вниз.
Но следом уже снова был Кором, это я поняла в ту самую секунду, когда он откинул одеяло и прижался ко мне - о, это тело я любила столько тысячелетий кряду, что не могла не принять его без малейшего сопротивления.
Мне показалось, что пустота проговорила что-то неразборчивое, я быстро оглянулась на окно, но она была черна и безразлична, явно показывая, что отсутствует.
Глава шестая
- Ну что ж, можно подвести итоги. Мы смогли создать симуляцию, смогли многое понять, благодаря ей.
Ты стала первой, сумевшей впитать в себя земные чувства, стать настоящей. На тебе и твоём примере научатся все остальные, мы уже никогда не будем прежними, сможем развиваться и дальше.
Недаром пустота выбрала именно тебя для этой роли. И я могу объявить проект закрытым, симуляция выполнила свою роль, в ней нет необходимости.
Кор посмотрел на меня, потом обвёл взглядом зал, в котором собрались все переходящие.
Я почувствовала, что мне не хватает воздуха.
- Но там же... Там создания. Наделить их возможностью любить, рожать детей, плакать, творить, воевать, лечить - и уничтожить просто оттого, что проект исчерпал себя? Ты же говорил, что они смогут войти в союз, что мы доведём их до нужного уровня.
Архонт засмеялся. Он был доволен сказанным мною, вот только отчего - я не могла даже предположить.
- Так что же, ты предлагаешь вечно тратить наши ресурсы на иллюзию? Мы стали подобны им, но они никогда не будут подобны нам, какой смысл?
- Но ты создал их способными чувствовать, ты придумал, как исправить недостаток, из-за которого Сам хотел начать всё заново - мы-то оказались никчемными, всё наше великолепие, история, технологии стали пустым звуком без умения любить и быть милосердными. Да, мы научились чувствовать, поняли всё про любовь, но милосердие-то где? Победил Демиург и его команда? Но если так, то я возвращаюсь обратно, уничтожай и меня вместе с симуляцией. И никто не может лишить меня права на смерть вместе с теми, кто научил быть живой и настоящей.
Архонт проговорил медленно, выговаривая каждый слог в коротком слове:
- Уходи.
... Странно, но мне показалось, что пустота улыбнулась.
.......................................................
Я отболела несколько дней. Часто выпадала из реальности в забытьё, температурила, много спала.
В моей стране начинались будни - после праздников их даже любили, рутина казалось славным времяпровождением, детские сады и школы снова заполнились детскими голосами, жизнь продолжалась, хотя всем было тревожно из-за новостных сообщений. Многие говорили, что вот теперь уж точно пахнет Армагеддоном, вспоминали пророков, цитировали Йехизкеля.
А я была спокойна и расслаблена, и знала - этому миру ничего не угрожает.
Потому что Архонт ушёл следом за мной. И захотел заново прожить земную жизнь, чтобы понять на этот раз, что же такое милосердие.
Ведь пустота шепнула ему в тишине после моего ухода "Иначе никак, выбора не дано".
Поэтому я спокойна.
А в шкафчике стоит упаковка любимого чая Кора. А к чаю - печенье.
Ведь даже всемогущие устают, бывают голодны, хотят любить и не всегда могут предугадать концовку истории, задуманной ими же.
(Из набросков ко второй части "Зеркало или сними печать проклятья")
Продолжение следует
часть 2
(первые главы)
На клубничной поляне в тени от засохшей пальмы
Вступление
1
Любите ли вы клубнику так, как... нет, нет, я клубнику не люблю, разве что - клубничное варенье, которое готовила тётушка.
Я люблю плавать.Этой науке меня обучил отец. Он заходил поглубже , бережно взяв меня на руки и внезапно бросал вперед - на расстоянии десятка метров стоял его взрослый племянник, до которого я отчаянно пыталась докарабкаться по воде, отбивая пятки - вопреки всем законам физики да и лирики тоже. Но в метре от цели, я разворачивалась и плыла к отцу, зная - только уткнувшись носом в его плечо, доплыву по- настоящему.
Через год мы уже переплывали Буг. Я не отставала от отца. Нет, это он не оставлял меня позади, и я знала - если устану, всегда смогу уткнуться носом в плечо, а он точно сможет доплыть до берега.
2
Эта река известна своими водоворотами. Они возникают, будто ниоткуда, и утягивают на дно сопротивляющихся удушающему обьятию. Я попала в такой, и запомнила на всю жизнь урок -водоворот нельзя победить в борьбе, но можно попробовать понять, слиться с медленным вращением, отдаться ему, понять каждой клеткой каждую молекулу воды, и он отпустит.
И только представьте себе, каким чудом покажется берег! Каждая песчинка ли, травинка ли, да что там они - даже коровья лепёшка! - покажутся прекрасной приметой бытия, могущего исчезнуть пару минут тому. А уж если при этом поранить ногу о бутылочное стекло... о, нет, не матом припомнить маму алкашей, пьющих на пляже, но ковылять, опираясь на пятку, оставлять за собой капельки крови знаком "живу, живу, живу и эта кровь свидетель моего Завета".
3
Ego eimi звучит где-то внутри, я узнаю этот голос и ласково улыбаюсь. Нет, не всему тому, что придумали люди вослед первому смыслу, а самому простому и нужному мне сейчас "я есмь", звучащему вовсе не на латыни, но на забытом давно языке, перевести на который не могу, его никто не знает, помню только я.
Мой голос стал хрипловат, слишком много говорения я удержала внутри и не дала пробиться словам наружу.
Я спрятала любовь к этому миру, укрылась одеялом и шепнула в никуда:
- Расскажи мне сказку на ночь. Если уж мне нужно заснуть - то только под Твою сказку.
И услышала неслышное:
- На клубничной поляне в тени от засохшей пальмы...
Я сидела на поляне, разглядывая ягоды дикой клубники. Утренняя роса скатывалась по листьям, исчезала в полёте к земле, насекомые начинали проживать свои торопливые и короткие часы, птицы умолкли - будто перед затмением, большое облако зависло над моей головой.
И только увидев облако, я поняла, что сижу под старой засохшей пальмой.
Откуда пальма рядом с клубникой? Этот серый засохший ствол казался нелепицей рядом с красной живой материей жизни.
Ах, но почему я вспомнила реку из своего детства, себя, избежавшую смертельного объятия водоворота, капельки крови из-за пореза?
4
Эритрейская девочка уткнулась носом в окно небольшого китайского ресторанчика, носом - в окно, взглядом - в меня. Я поймала её взгляд и не смогла оторваться.
Она явно была довольна мною, а я узнавала в этом черном личике странные и знакомые черты.
- Ведь это ты пришла посмотреть на себя, - проговорил мой спутник. И я поверила ему на слово, просто оттого, что с самого первого мгновения пересечения наших миров, стала доверять всему, сказанному им.
....а время, и правда, повернуло своё течение вспять.
Я смогла пройти, почти не взглянув, мимо памяти об умирающем муже - глянув лишь на то, как его лицо превращается в каменную посмертную маску, смогла мельком улыбнуться при виде рождения своих детей и собственного ошарашенного лица, смогла не глянуть в сторону своих страхов, поражений, маленьких побед... но остановилась как вкопанная в тот миг, что увидела себя, переплывающую реку рядом с давно умершим отцом. Он был спокоен, медлителен, плыл и смотрел на берег, а я смотрела на него. Но река была иной, вовсе не Буг, но сама Лета обнимала нас мерным течением воды.
Я поняла всё в тот момент, что отец оторвал взгляд от берега и резко проговорил:
- Не плыви рядом дальше, возвращайся к себе.
И я вынырнула - прямиком в китайский ресторанчик, под хитрый взгляд эритрейской девочки и задумчивый - моего спутника.
5
Я подошла к самому краю пустыни. Вглядывалась в то, что пришло глянуть меня - дух этих мест не был схож с обитателем болот и лесов, он поселился здесь в самом начале сотворения планеты. Каменистая почва не знала ни зелени, ни следов животных, поэтому и дух этих мест смотрел на забредших на его территорию людей с интересом и недоумением.
Я испугалась пристального взгляда, вернулась в область тусклых фонарей, посаженных растений, молчащих зданий.
Мне хотелось ходить и ходить, дышать и дышать. Но в воздухе было разлито такое зловещее напряжение... я пожалела о том, что не снимаю кино, эта дымка на фоне фонарей, темнота пустыни поодаль, волглость совершенно иных пространств создали бы прекрасный фон в фильме о человечестве, застывшем в недоуменном ожидании катастрофы. Так женщина, еще не зная о расставании с любимым мужчиной, вглядывается в его глаза, не видя в них своего отражения.
Через несколько минут я подошла искусственной поляне рядом с домами - в новом районе было немало прелестных клумб и посадок, но эта выделялась чередой пальм, под ними стояли скамейки для отдыха уставших прохожих. Я и была уставшей, поэтому села, вытащила из кармашка дамскую сигарету и закурила. Дымок принял очертания облака в миниатюре, я проследила за ним взглядом и тут же увидела сухую пальмовую ветвь. Она была абсолютно мертва, точно так же и ствол, и всё огромное, мощное дерево.
Сразу вспомнила, что уже когда-то и где-то видела и ствол, и страшную корявую сухую разлапистость, но должно было быть что-то помимо, а вот что именно - не понимала, хотя одинокая вечерняя птица проговорила мне подсказку на языке, понятном ветру.
6
Клубника была подана в белой фарфоровой вазочке, взбитые сливки покрывали пористую плоть ягод, рядом лежала серебряная ложечка.
А мне мучительно захотелось прикоснуться пальцами, смять и перемешать воедино белое с красным, а уж потом прикоснуться губами к сладкой мешанине.
Но кто-то включил давешнюю песенку, люди вокруг заулыбались, и я отвела взгляд от клубники.
Они собирались на танцы, о, эти пожилые супружеские пары. Дамы сидели перед зеркалом, подкрашивая помадой выцветшие губы и одновременно советовали мужьям какой галстук подобрать под рубашку. Провинциальный вечер жизни, ты бываешь хорош... если есть аккордеон, танцы и тот, с кем прожита жизнь, выращены дети, выкуплена квартира, говорит тебе на ушко:
- Ты сегодня красива как никогда, ma cheriе.
Я сидела в небольшом клубе, в который сбежала только ради того, чтобы побыть наедине с самой собой, такая вот мешанина поселилась внутри, настоящее одиночество мешало и тревожило, а прилюдное получалось настоящим. Мой роман, казалось, близился к завершению, и мне было покойней среди чужих лиц. После двух браков я понимала многое и умела различить по-настоящему счастливые лица мужей и жён. Таких было мало, остальные несли отпечаток привычки, рутины, скуки, попытки найти искру былого хотя бы в танце под давно устаревшую мелодию.
Медленно подцепила одну клубничину и раздавила её пальцами, мякоть легла на кожу - покорно и безучастно превратившись в месиво, бывшее ещё секунду назад тугой и красивой ягодой.
7
Год тому назад мне захотелось посмотреть в глаза бездне. И она равнодушно притянулась ответно.
То ли я родилась заново, то ли умерла и перешла в какую-то до одури схожую реальность - не знаю и сама, всё осталось прежним, но изменились детальки мира. Кто-то дотошно скопировал мироздание, но не смог предусмотреть моего пристального взгляда, умеющего подмечать подробности. Я стала истончаться, нет - не худеть, а именно истончаться, уменьшать своё присутствие, перебрасывать собственные фотоны в иное место, высвобождая пространство для прихода кого-то другого. Пыталась вспомнить, не спрыгнула ли с крыши в то мгновенье, когда захотелось улететь, но так и не смогла ответить "да нет, конечно, да нет".
Время... Вот в нём и была загвоздка. Оно стало тягучим, сродни густому клубничному варенью моей тётушки. И цвет у времени был таким же.
Этим утром я вспомнила про Кора. В полудрёме увидела себя, стоящую напротив. Снова Вавилон, снова эти декорации, снова беспощадный взгляд любившего меня царя. И я сумела - за мгновенье до смертельного объятия - проговорить:
- Прости меня........
.................
"Что же делать, что же мне делать?" - бормотала я, уставившись в окно. Ещё вчера и не подумала бы, что захочу вытащить придуманный мною персонаж в собственную - такую реальную! - жизнь. К тому же, вытащить из такой временной пропасти, сама мысль о которой была страшна и непонятна.
Но запахи, цвета, голоса совершенно иной эпохи снова вернулись, вернулся и стоп-кадр. В нём я застыла перед огромным и сильным человеком, каждая мышца которого превратилась в смертельную лозу, готовую задушить. Проговорив "Прости", я сумела остановить время, мы оба застыли, то ли плёнка в невидимом аппарате застыла вместе с нами, то ли кто-то нажал на кнопку "стоп".
И я прекрасно понимала - в своём будущем, что и оно зависит от того, что я придумаю за эти медленные секунды, схожие с тягучим и засахаренным клубничным вареньем.
И - медленно, выговаривая каждую букву так, будто это были последние земные буквы, произносимые мною, я добавила:
"Я всё поняла".
...утро за окном было настоящим, земным. О, птичий щебет нельзя подделать.
И поняла - простил.
Глава первая
Но только умение вызывать во мне сильнейшую эмоцию ненависти позволило понять всё про эмоцию любви к нему же.
На фоне всех, пришедших вослед и подаривших равнодушие и покой, он стал единственным ужасом в моих снах и единственным источником света во тьме, которую создал.
Вавилон. Израиль. Взгляд моего мужа, пробивший слои веков.
И я, застывшая перед зеркалом.
В нём отражалась незнакомая женщина, упавшая к ногам любившего её царя.
.....................................
Я живу в странной стране. Да, про неё много говорят, называют Святой и придумывают всякие легенды, хотят построить свои храмы и поселить своих людей, переиначить названия, поменять историю... Да мало ли, кто что хочет, "имеет смысл только то, что имеет смысл" - вот любимая поговорка Кора, а уж он точно знает всё про смыслы этого мироздания.
Страна как страна, вся её странность только в одном - она придумана, чтобы была возможность пересечения пространств и времён. Зачем это понадобилось и кому?
Мы с Кором знали, но я иногда забывала, а он помнил всегда.
... Вчера исполнился год с мгновения нашего расставания. Но что такое год на фоне тысячелетий?
Прикоснувшись к руке Кора я не поверила сама себе, это было сродни чуду воскрешения из мёртвых.
Мы сидели на открытой террасе небольшого кафе и лениво смотрели на птиц, прохожих, друг на друга.
В этой новой игре всё складывалось непросто, я была напугана происходящими переменами, а Кор счёл правильным оставить меня наедине с моим прошлым, чтобы я могла выйти из него и закрыть саму возможность возврата на новый круг.
Накануне я вспомнила про Вавилон и праздник в честь Иштар - шла распродажа авторской коллекции "Нетси", я безразлично окинула взглядом алмазное крошево на украшениях и... наткнулась на взгляд огромной змеи в виде кольца. Продавщица, казалось, была под гипнозом, отдала змею, не сказав про оплату, я растерянно протянула ей кредитку и она судорожно проговорила:"По сорок шекелей в месяц, скидка восемьдесят процентов, оно снова принадлежит тебе".
Она принадлежала мне и раньше. Я поняла это сразу, надев кольцо.
Чудовищные врата Вавилона распахнулись, я снова оказалась в центре толпы, пришедшей ради одного только взгляда на Иштар и на меня, первую после неё.
Но на этот раз я понимала, что нахожусь в игре, в картинке и не более, помнила, что следом я выйду из храма, чтобы встретить любовника в одном из невзрачных домов. Затем вернусь во дворец, засну, а наутро буду убита своим мужем, которому мальчишка-раб рассказал про измену.
Я даже засмеялась от понимания никчемности этой жертвы. Никто не мог сравниться с моим мужем, да и роман был глупейшей ошибкой, которую я отредактировала в мгновение ока, свернув с пыльной улочки на широкую дорогу, ведущую к дворцовым воротам.
Глава вторая
...Мы сидели на открытой террасе небольшого кафе и лениво смотрели на птиц, прохожих, друг на друга.
Я была растрёпанна, выходила из дому спешно - в сообщении без подписи было всего три слова на иврите:"Выходи на стоянку. Жду". Кор отпил кофе из маленькой чашки и проговорил, чуть ли не мурлыча:
- Красивое кольцо, правда? Я присмотрел его в Лидии и вёз тебе в подарок, вот только подарить не получилось.
И он засмеялся.
Я придвинула мобильник, открыла на экране текст написанного мною рассказа:
"...вошёл в комнату и жестом приказал рабыням выйти. Я растерялась, увидев выражение лица своего мужа – вместо привычной улыбки была застывшая гримаса. Ужас ли, негодование ли проявились в его лице? Объятие было похоже на беспощадный обруч – так, наверное, питон сжимает свою жертву, я испугалась и вскрикнула. И в этот момент он прижал руку к моим губам, к моему дыханию.
...Мы сидели на открытой террасе небольшого кафе и лениво смотрели на птиц, прохожих, друг на друга.
Я была растрёпанна, выходила из дому спешно - в сообщении без подписи было всего три слова на иврите:"Выходи на стоянку. Жду". Кор отпил кофе из маленькой чашки и проговорил, чуть ли не мурлыча:
- Красивое кольцо, правда? Я присмотрел его в Лидии и вёз тебе в подарок, вот только подарить не получилось.
И он засмеялся.
Я придвинула мобильник, открыла на экране текст написанного мною рассказа:
"...вошёл в комнату и жестом приказал рабыням выйти. Я растерялась, увидев выражение лица своего мужа – вместо привычной улыбки была застывшая гримаса. Ужас ли, негодование ли проявились в его лице? Объятие было похоже на беспощадный обруч – так, наверное, питон сжимает свою жертву, я испугалась и вскрикнула. И в этот момент он прижал руку к моим губам, к моему дыханию.
… вспомнила собственное отражение из сна. Эта женщина стояла напротив меня, глаза её вбирали мой взгляд, не оставив и тени от света, подаренного ясным и тихим октябрьским днём".
Прочла. Вытащила сигарету, закурила. Кор молчал.
- Послушай, к чему эти игры, сейчас-то? Я уже отработала свою роль, уйти на этот раз ты мне не дал, убивать меня на этом этапе нет смысла - ты ведь не муж мне, я свободна в выборе и всё прекрасно помню. Нужно, чтобы я провела в симуляции ещё десятки лет? Ок, я проведу, мне не жалко. Нужно вернуться? Вернусь. Но отчего ты пришёл в эту игру заново? Ты-то зачем тут? И для чего ты снова рядом? Ты сам сделал всё, чтобы мы не сошлись год тому назад, пока я не помнила ничего про себя и тебя, так какого хрена ты снова появился?
Да я готова Самого просить о том, чтобы ты оставил меня в покое!
Я поняла, что не просто громко говорю, но ору прямо в лицо своему спутнику.
А он молчал.
Птица села на спинку стула.
- Как ты думаешь, они, и правда, считают людей частью пейзажа? А если я брошу крошку, то эта крошка будет для неё подарком от меня или просто крошкой ниоткуда, свалившейся прямо под клюв?
Проговорил Кор. Он явно наслаждался утренним солнцем, кофе, неторопливой игрой светотени на террасе. Глаза, и без того маленькие, сожмурились в прищуре, тонкие губы сложили полуулыбку, первый после Него был расслаблен и доволен - то ли порядком в придуманной им игре, то ли ещё чем-то, о чём мне не хотелось даже спрашивать.
- Птица? Да откуда мне знать! Ты автор этого проекта, ты должен знать, а мы с этой птицей заложницы твоей фантазии, крошек из твоих рук, твоего желания накормить или согнать со привычного места!
О, я ненавидела его! Все мои беды, страхи, переживания, потери, смерти соединились воедино и породили ядерную энергию ненависти, могущую смести с моего пути этого большого и самонадеянного человека. Человека...
И вот тут я обмякла, вспомнив про прозрачную сферу, в которую зашла однажды и про взгляд Кора, встретившего меня по возвращении.
Он понял, что вспомнила.
И резко проговорил:
- Да. Это не твой выбор, это не мой выбор, это то, на что ты согласилась добровольно и теперь не имеешь права выходить из игры. Даже если она будет бесконечно - до тех самых пор, когда этот мир сможет частью остальных. Ты вызвалась помочь мне. Я помогаю тебе.
Ну а остальное... Я ведь говорил, что буду рядом всегда, и это уже мой выбор.
Я улыбнулась. И согласно кивнула в ответ.
Янтарные ободки вокруг его зрачков вспыхнули тем самым, бесконечно любимым мною огнём, Кор прижался губами к моему лбу и пробормотал несколько слов на древнем гортанном языке, давно записанным в раздел "умершие".
- Послушай, к чему эти игры, сейчас-то? Я уже отработала свою роль, уйти на этот раз ты мне не дал, убивать меня на этом этапе нет смысла - ты ведь не муж мне, я свободна в выборе и всё прекрасно помню. Нужно, чтобы я провела в симуляции ещё десятки лет? Ок, я проведу, мне не жалко. Нужно вернуться? Вернусь. Но отчего ты пришёл в эту игру заново? Ты-то зачем тут? И для чего ты снова рядом? Ты сам сделал всё, чтобы мы не сошлись год тому назад, пока я не помнила ничего про себя и тебя, так какого хрена ты снова появился?
Да я готова Самого просить о том, чтобы ты оставил меня в покое!
Я поняла, что не просто громко говорю, но ору прямо в лицо своему спутнику.
А он молчал.
Птица села на спинку стула.
- Как ты думаешь, они, и правда, считают людей частью пейзажа? А если я брошу крошку, то эта крошка будет для неё подарком от меня или просто крошкой ниоткуда, свалившейся прямо под клюв?
Проговорил Кор. Он явно наслаждался утренним солнцем, кофе, неторопливой игрой светотени на террасе. Глаза, и без того маленькие, сожмурились в прищуре, тонкие губы сложили полуулыбку, первый после Него был расслаблен и доволен - то ли порядком в придуманной им игре, то ли ещё чем-то, о чём мне не хотелось даже спрашивать.
- Птица? Да откуда мне знать! Ты автор этого проекта, ты должен знать, а мы с этой птицей заложницы твоей фантазии, крошек из твоих рук, твоего желания накормить или согнать со привычного места!
О, я ненавидела его! Все мои беды, страхи, переживания, потери, смерти соединились воедино и породили ядерную энергию ненависти, могущую смести с моего пути этого большого и самонадеянного человека. Человека...
И вот тут я обмякла, вспомнив про прозрачную сферу, в которую зашла однажды и про взгляд Кора, встретившего меня по возвращении.
Он понял, что вспомнила.
И резко проговорил:
- Да. Это не твой выбор, это не мой выбор, это то, на что ты согласилась добровольно и теперь не имеешь права выходить из игры. Даже если она будет бесконечно - до тех самых пор, когда этот мир сможет частью остальных. Ты вызвалась помочь мне. Я помогаю тебе.
Ну а остальное... Я ведь говорил, что буду рядом всегда, и это уже мой выбор.
Я улыбнулась. И согласно кивнула в ответ.
Янтарные ободки вокруг его зрачков вспыхнули тем самым, бесконечно любимым мною огнём, Кор прижался губами к моему лбу и пробормотал несколько слов на древнем гортанном языке, давно записанным в раздел "умершие".
Глава третья
Народ догуливал осенние праздники, шли последние дни перед сезоном дождей и будничных забот.
У меня не получалось праздновать - о
ослабла после болезни, она вошла в меня и задержалась надолго, поэтому я часто выпадала из жизни и застывала в недомогании. Единственной пользой стала возможность чаще думать о произошедшем.
Отчего я вспомнила всю правду про симуляцию, будучи внутри? Ведь до этого я попадала домой только во сне или умерев, только тогда и разговаривала с Кором, зная его настоящего - вне игры, придуманной им же. Кому понадобилось оставить меня внутри вымысла, но не лишить знания о настоящем? Я смутно вспоминала нечто из своей недавней жизни, это воспоминание было сродни миражу, ускользало в момент приближения, исчезало - будто и не было. Египет, Вавилон, Израиль смешались в моей памяти, что-то оставалось непонятым. Персонажи из прошлого собрались все вместе, все они пришли в мою жизнь, затем исчезли, остался только тот, кто не принадлежал моим желаниям и страстям, но - одновременно - был неотделимой частью меня.
Неужели, и правда, миры стали единым? Чья прихоть смогла объединить прекрасное и гармоничное мироздание с этой непонятной, вечно воюющей цивилизацией, только начавшей продвижение к пониманию цели творения?
...
Да, изгнание из Эдема произошло.
Только изгнаны были те, кто его создавал для себя. И на этот раз пришлось начать создавать Эдем для других. О, если бы мы могли представить себе, чем обернётся игра в творение и каким грузом ляжет ответственность за созданное... Только Создатель миров был способен проучить своё любимое детище с такой нежной жестокостью.
...
Я очнулась. Температура снизилась, тело было покрыто испариной, постельное бельё скомкано, подушки разбросаны.
И тут же увидела сообщение на экране мобильника.
"Не вздумай выходить из дому до завтрашнего утра, потом всё объясню".
Как всегда без подписи.
Глава четвёртая
Я осталась одна - в полной тишине. Всё, сказанное мне, нужно было принять на веру, и это казалось невозможным.
Я вспомнила взгляд Демиурга в зрительном зале, собственные растерянность и страх, но следом и то, что Демиург был всего лишь одним из участников проекта.
Мне и в голову не могло прийти подобное, но, судя по сказанному Архонтом, мы играли в одну и ту же игру, просто в разных командах. И я, и все остальные были уверены в единой для всех постановке задачи, а вот то, что её итог будет в нескольких вариантах... О, только Сам мог убедить Кора пойти на такой обман своих же.
Архонт рассказал про Замысел, но не объяснил мою роль, он внезапно прервал разговор, пробурчал:
- Посиди, я скоро вернусь, договорим.
И вышел из комнаты.
О, это было в его духе - огорошить меня и оставить одну. Ни разу за всё время он не позволил мне получить ответ, иногда у меня уходили земные годы на решение задач, а ему хоть бы хны. С другой стороны, земные годы незаметны на нашей стороне, разве что столетия...
Он, и правда, вернулся, но сделал вид, что не замечает моего взгляда. Сказал, что очень устал и должен выспаться.
- Кор, я и не собиралась тебя допрашивать, но ответь мне на один вопрос. Только один, иначе я сойду с ума. Получается, что тот, из-за кого я дважды заваливала задачу, выполнял роль? Он был игроком Демиурга?
Я права?
Кор посмотрел на меня. Потом молча кивнул и вышел.
Я вернулась в свою комнату. Но не легла, а застыла перед огромным окном во всю стену. Как часто я вспоминала про вид из этого окна, как скучала по нему, как мне не хватало взгляда - хотя бы на минуту - на бесконечную пустоту, поющую песню, понятную только нам, рождённым в Доме.
Глава пятая
Не захотела наутро выходить из комнаты. Лежала и смотрела в окно. Не думала, не вспоминала, не плакала, просто смотрела на то, как чёрная пустота меняет цвета и разговаривает на своём немом языке. Она казалась чёрной и молчащий только для тех, кого не признавала своими, а меня она любила почти с рождения - потому что я, впервые увидев её, была ошарашена и красотой, и гармонией невидимого.
Сейчас я молчала, а она пела песни, собранные из разных миров - повсюду находились те, кто сочинял, пел, рисовал, она же бережно вбирала в себя звуки, образы, слова, краски и хранила вечно. Пустота хранила всё, созданное, она была подобна безразмерному складу, а я могла - просто захотев - насладиться его сокровищами. Вот и сейчас звучала музыка неизвестного самоучки, работавшего клерком в Нью-Йорке и так и не решившегося послать ноты в студию. Он был одним из лучших в плейлисте пустоты, его мелодии, и правда, дарили мне уход от зудящей боли в области груди.
... Кор вошёл без стука. Он мог открывать любые помещения Дома, но никогда не пользовался этим раньше.
- Ты не выходишь несколько дней, что происходит?
Пустота замолчала и покрылась чёрным цветом.
Я посмотрела на него и вспомнила, что всё это не время не вставала с постели, не умывалась, не ела.
И тут же во мне проснулась ярость.
- Да кто ты такой, какое тебе дело до меня, выйди, это моя территория, никто не имеет права... Тыыыыыы... Ненавижу, ненавижу, ненавижу. Играл со мной, как с тряпочной куклой, ты врал мне о любви, а сам использовал, подставлял, подсовывал этого мудака, испытывал. Ладно я, ладно мои смерти, но за что нужно было убивать последнего? Ты знаешь, что проживать смерть больно? Это очень больно, чудовищно больно, чудовищно! А я всё чувствовала по-настоящему, ведь я была настоящей! Мы все только там и бываем настоящими, только там умеем любить, плакать, страдать и наслаждаться! Ха, раса высокомерных идиотов, решили, что тамошние - иллюзия, с которой можно играть, а иллюзия это мы, вот спроси у Самого, увидишь.
Да я тебе в жизни не прощу смерти моего мужа, не про-щу!!! Ты всё подстроил, а ему было больно, ему было страшно уходить, он был живым, сильным человеком, с которым ты решил поиграть с моей помощью. Бооольно, ты понимаешь, ему было больно!
Кор слушал меня, смотрел мне в лицо и ловил, казалось, каждое слово.
- Больно?
Проговорил он.
- Да, это была страшная боль. И ты так и не поняла, что больно было мне? Ты не узнала меня в нём, не разглядела? Я ведь сказал тебе, что буду рядом всегда и не позволю никому другому причинить тебе страдания, которые ты обязана пройти - ведь так записано в программе, а ты согласилась.
Он сел на постель и погладил меня по ноге именно тем движением, к которому я привыкла за годы жизни с мужем. По внутренней стороне бёдра - вверх-вниз-вверх-вниз.
Но следом уже снова был Кором, это я поняла в ту самую секунду, когда он откинул одеяло и прижался ко мне - о, это тело я любила столько тысячелетий кряду, что не могла не принять его без малейшего сопротивления.
Мне показалось, что пустота проговорила что-то неразборчивое, я быстро оглянулась на окно, но она была черна и безразлична, явно показывая, что отсутствует.
Глава шестая
- Ну что ж, можно подвести итоги. Мы смогли создать симуляцию, смогли многое понять, благодаря ей.
Ты стала первой, сумевшей впитать в себя земные чувства, стать настоящей. На тебе и твоём примере научатся все остальные, мы уже никогда не будем прежними, сможем развиваться и дальше.
Недаром пустота выбрала именно тебя для этой роли. И я могу объявить проект закрытым, симуляция выполнила свою роль, в ней нет необходимости.
Кор посмотрел на меня, потом обвёл взглядом зал, в котором собрались все переходящие.
Я почувствовала, что мне не хватает воздуха.
- Но там же... Там создания. Наделить их возможностью любить, рожать детей, плакать, творить, воевать, лечить - и уничтожить просто оттого, что проект исчерпал себя? Ты же говорил, что они смогут войти в союз, что мы доведём их до нужного уровня.
Архонт засмеялся. Он был доволен сказанным мною, вот только отчего - я не могла даже предположить.
- Так что же, ты предлагаешь вечно тратить наши ресурсы на иллюзию? Мы стали подобны им, но они никогда не будут подобны нам, какой смысл?
- Но ты создал их способными чувствовать, ты придумал, как исправить недостаток, из-за которого Сам хотел начать всё заново - мы-то оказались никчемными, всё наше великолепие, история, технологии стали пустым звуком без умения любить и быть милосердными. Да, мы научились чувствовать, поняли всё про любовь, но милосердие-то где? Победил Демиург и его команда? Но если так, то я возвращаюсь обратно, уничтожай и меня вместе с симуляцией. И никто не может лишить меня права на смерть вместе с теми, кто научил быть живой и настоящей.
Архонт проговорил медленно, выговаривая каждый слог в коротком слове:
- Уходи.
... Странно, но мне показалось, что пустота улыбнулась.
.......................................................
Я отболела несколько дней. Часто выпадала из реальности в забытьё, температурила, много спала.
В моей стране начинались будни - после праздников их даже любили, рутина казалось славным времяпровождением, детские сады и школы снова заполнились детскими голосами, жизнь продолжалась, хотя всем было тревожно из-за новостных сообщений. Многие говорили, что вот теперь уж точно пахнет Армагеддоном, вспоминали пророков, цитировали Йехизкеля.
А я была спокойна и расслаблена, и знала - этому миру ничего не угрожает.
Потому что Архонт ушёл следом за мной. И захотел заново прожить земную жизнь, чтобы понять на этот раз, что же такое милосердие.
Ведь пустота шепнула ему в тишине после моего ухода "Иначе никак, выбора не дано".
Поэтому я спокойна.
А в шкафчике стоит упаковка любимого чая Кора. А к чаю - печенье.
Ведь даже всемогущие устают, бывают голодны, хотят любить и не всегда могут предугадать концовку истории, задуманной ими же.
Продолжение следует
